Глава 27

  Когда решено было плыть нам в Италию, то отдали Павла и некоторых других узников сотнику Августова полка, именем Юлию.  

  Мы взошли на Адрамитский корабль и отправились, намереваясь плыть около Асийских мест. С нами был Аристарх, Македонянин из Фессалоники.  

  На другой [день] пристали к Сидону. Юлий, поступая с Павлом человеколюбиво, позволил ему сходить к друзьям и воспользоваться их усердием.  

  Отправившись оттуда, мы приплыли в Кипр, по причине противных ветров,  

  и, переплыв море против Киликии и Памфилии, прибыли в Миры Ликийские.  

  Там сотник нашел Александрийский корабль, плывущий в Италию, и посадил нас на него.  

  Медленно плавая многие дни и едва поровнявшись с Книдом, по причине неблагоприятного нам ветра, мы подплыли к Криту при Салмоне.  

  Пробравшись же с трудом мимо него, прибыли к одному месту, называемому Хорошие Пристани, близ которого был город Ласея.  

  Но как прошло довольно времени, и плавание было уже опасно, потому что и пост уже прошел, то Павел советовал,  

  говоря им: мужи! я вижу, что плавание будет с затруднениями и с большим вредом не только для груза и корабля, но и для нашей жизни.  

  Но сотник более доверял кормчему и начальнику корабля, нежели словам Павла.  

  А как пристань не была приспособлена к зимовке, то многие давали совет отправиться оттуда, чтобы, если можно, дойти до Финика, пристани Критской, лежащей против юго-западного и северо-западного ветра, и [там] перезимовать.  

  Подул южный ветер, и они, подумав, что уже получили желаемое, отправились, и поплыли поблизости Крита.  

  Но скоро поднялся против него ветер бурный, называемый эвроклидон.  

  Корабль схватило так, что он не мог противиться ветру, и мы носились, отдавшись волнам.  

  И, набежав на один островок, называемый Клавдой, мы едва могли удержать лодку.  

  Подняв ее, стали употреблять пособия и обвязывать корабль; боясь же, чтобы не сесть на мель, спустили парус и таким образом носились.  

  На другой день, по причине сильного обуревания, начали выбрасывать [груз],  

  а на третий мы своими руками побросали с корабля вещи.  

  Но как многие дни не видно было ни солнца, ни звезд и продолжалась немалая буря, то наконец исчезала всякая надежда к нашему спасению.  

  И как долго не ели, то Павел, став посреди них, сказал: мужи! надлежало послушаться меня и не отходить от Крита, чем и избежали бы сих затруднений и вреда.  

  Теперь же убеждаю вас ободриться, потому что ни одна душа из вас не погибнет, а только корабль.  

  Ибо Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу, явился мне в эту ночь  

  и сказал: `не бойся, Павел! тебе должно предстать пред кесаря, и вот, Бог даровал тебе всех плывущих с тобою`.  

  Посему ободритесь, мужи, ибо я верю Богу, что будет так, как мне сказано.  

  Нам должно быть выброшенными на какой-нибудь остров.  

  В четырнадцатую ночь, как мы носимы были в Адриатическом море, около полуночи корабельщики стали догадываться, что приближаются к какой-то земле,  

  и, вымерив глубину, нашли двадцать сажен; потом на небольшом расстоянии, вымерив опять, нашли пятнадцать сажен.  

  Опасаясь, чтобы не попасть на каменистые места, бросили с кормы четыре якоря, и ожидали дня.  

  Когда же корабельщики хотели бежать с корабля и спускали на море лодку, делая вид, будто хотят бросить якоря с носа,  

  Павел сказал сотнику и воинам: если они не останутся на корабле, то вы не можете спастись.  

  Тогда воины отсекли веревки у лодки, и она упала.  

  Перед наступлением дня Павел уговаривал всех принять пищу, говоря: сегодня четырнадцатый день, как вы, в ожидании, остаетесь без пищи, не вкушая ничего.  

  Потому прошу вас принять пищу: это послужит к сохранению вашей жизни; ибо ни у кого из вас не пропадет волос с головы.  

  Сказав это и взяв хлеб, он возблагодарил Бога перед всеми и, разломив, начал есть.  

  Тогда все ободрились и также приняли пищу.  

  Было же всех нас на корабле двести семьдесят шесть душ.  

  Насытившись же пищею, стали облегчать корабль, выкидывая пшеницу в море.  

  Когда настал день, земли не узнавали, а усмотрели только некоторый залив, имеющий [отлогий] берег, к которому и решились, если можно, пристать с кораблем.  

  И, подняв якоря, пошли по морю и, развязав рули и подняв малый парус по ветру, держали к берегу.  

  Попали на косу, и корабль сел на мель. Нос увяз и остался недвижим, а корма разбивалась силою волн.  

  Воины согласились было умертвить узников, чтобы кто-- нибудь, выплыв, не убежал.  

  Но сотник, желая спасти Павла, удержал их от сего намерения, и велел умеющим плавать первым броситься и выйти на землю,  

  прочим же [спасаться] кому на досках, а кому на чем-нибудь от корабля; и таким образом все спаслись на землю.